ВАМ РЕШАТЬ: ЖИТЬ ИЛИ УМИРАТЬ!

Вашему вниманию предлагается еще одна из глав моей книги «Рай там, где ты сейчас». И прямо сейчас вы можете ознакомиться с новеллой

ВАМ РЕШАТЬ: ЖИТЬ ИЛИ УМИРАТЬ

Меня искренне радует то, что к нам на занятия приходит с каждым годом все больше дипломированных медицинских работников.

Теперь уже даже опытные профессиональные врачи начинают воспринимать психотехники и практики динамической медитации, не, как «шарлатанское знахарство», а видят в них реальное подспорье в своей повседневной деятельности.

Грустно, конечно, что это происходит, так медленно, но не зря ведь говорится о том, что «Москва не сразу строилась».

Порой у меня вызывает искреннее недоумение то, что для врача, оказывается настоящим «открытием», возможность за счет психотехник быстро снять без лекарств у пациента, скажем, сильный болевой синдром.

Недавно от одного такого медика, окончившего семинар, я получил по электронной почте восторженное письмо.

В нем она сообщает, что применила на своих пациентах некоторые психотехнитки и, оказывается, к ее большому удивлению, все это прекрасно работает не только на семинаре, но и в ее врачебной практике.

Воистину, даже неизвестно, как реагировать на это ее «откровение».

То ли плакать, то ли смеяться?

Дипломированный врач на протяжении многих лет, даже не догадывалась о том, что в определенных случаях, незачем пичкать больного всякой «химией»!

Теперь, вот, она увлеченно открывает «свою Америку»!

Я прекрасно понимаю, как не просто бывает такому опытному, с большим стажем, медику, преодолеть свои «научные» предубеждения.

Его ведь много лет учили тому, что только традиционная официальная медицинская наука обладает исключительной монополией на истину во всем, что касается здоровья и лечения людей.

Будущему врачу со студенческих лет внушали представление о том, что болезнь - это враг, с которым следует бороться.

Есть, мол, болезни-враги «слабые», которые победить легко.

А есть такие «сильные», что, как говориться, медицина здесь бессильна.

В рамках таких представлений, выздоровление, например, «неизлечимого» больного, врача, вероятно, не столько радует, сколько сильно его озадачивает или даже ставит его в тупик.

Мол, такое выздоровление произошло «против всех правил»!

Разве такое возможно?

Ситуация, как в том анекдоте: «Доктор сказал в морг, значит, в морг».

Увы, довольно часто, так и происходит, поскольку «доктор сказал», а пациент ему поверил.

Одному моему знакомому врачи поставили диагноз о том, что у него необратимые изменения в почках и жить ему осталось, по их мнению, не более года.

Человек все это принял за аксиому.

Он даже не попытался справиться с болезнью и умер через 9 месяцев, буквально, тихо и безропотно сгорев, как свеча.

Главной причиной его смерти, как я об этом думаю, явилось то, что он убедил себя в «неизлечимости» заболевания и в результате умер с одной целью: чтоб «не расстраивать» врачей своим выздоровлением, которое по их авторитетному мнению, не должно было состояться.

Предвижу, как кто-то может возмущенно воскликнуть:

- Да, как вы смеете такое утверждать! Ведь вы не врач! Откуда вам судить, что диагноз был поставлен ошибочно!

А я и не говорю о том, что врач ошибся.

Возможно, это был даже очень толковый специалист. И со своей медицинской точки зрения, вероятно, что он был, совершенно прав.

Вопрос не во враче, а в его пациенте, который сам сдался и убедил  себя в том, что он «безнадежно» болен и, значит, скоро он обязательно умрет!

Именно эта дурацкая убежденность и привела по факту к быстрому летальному исходу.

Говорю об этом потому, что, во-первых, и сам я имею свой личный опыт необыкновенного выздоровления после, якобы, «неизлечимой» травмы позвоночника. А, во-вторых, своими глазами за несколько лет я наблюдал опыт стольких невероятных исцелений, что эти чудесные истории могли бы составить не одну, а десятки книг.

Причем, я, вовсе, не собираюсь убеждать вас в том, что это «заслуга», например, исключительно метода Х.Сильва. Или каких-то «волшебных» медитаций!

Просто, внутри человека, либо есть неистребимое желание жить, либо его нет!

Медитации и психотехники в данном случае, всего лишь, «инструменты», с помощью которых человек дополнительно может оказать себе посильную помощь.

Ключевая ситуация в индивидуальных настройках мышления человека, либо на жизнь, либо на то, что «пора примерять заранее белые тапочки»!

Это происходило в Санкт-Петербурге.

… С таким я на семинарах еще не сталкивался. Прямо во время медитации одна из слушательниц, неожиданно сильно побледнела, откинулась на спинку стула. Потом, ее повело, и она уткнулась плечом в стену, возле которой сидела. И казалось, что она, вот-вот, потеряет сознание.

Однако, вскоре, она открыла глаза.

И увидев мой встревоженный взгляд, через силу, улыбнулась, и вяло помахала рукой, мол, все в порядке, не обращайте внимание…

Продолжая читать текст медитации, я с беспокойством наблюдал за тем, как это молодая женщина осторожно поднялась со своего места и, в буквальном смысле, держась рукой за стену, вышла из аудитории.

Помню, я еще подумал тогда о том, что хорошо, что в это время, другие участники семинара сидели с закрытыми глазами и ничего  не видели! Иначе люди могли бы воспринять этот случай, как «фактическое» подтверждение расхожим слухам о том, что «медитации до добра не доводят»!

Семинар в тот раз мы проводили в гостиничном комплексе, где и я сам, и некоторые из иногородних слушателей имели свой комнаты.

Во время первого же перерыва в занятиях, я отправился навестить эту женщину.

Она лежала в постели и, увидев меня, только немного приподняла голову.

-Вы не переживайте – неожиданно стала она меня утешать, от чего я даже растерялся. Ничего себе! Это она, в буквальном смысле, «загибается» и, едва может говорить, а еще и меня успокаивает.

-Мне врачи запретили летать самолетом – продолжала она тихим голосом. – За две недели до семинара я попала в больницу. Так, ничего особенного. Сосудистый спазм и всякое такое. – О своей болезни она, явно, не хотела говорить. - А я уже заранее решила, что на этот семинар попаду. Я давно в ладу со своей интуицией и хочу за счет психотехник еще больше развить ее возможности. Так, что плевала я на врачей. Не в первый раз они меня уже и пугают и даже хоронят. Жива до сих пор, и жить буду. В общем, я решила лететь. Я просто сбежала из больница. Правда, я взяла, конечно, с собой лекарства. Но в полете все обошлось, и я так этому обрадовалась, что еще и крепкий кофе здесь в перерыве, на радостях выпила. А кофе мне, действительно, никак нельзя. Вот и наложилось: и этот перелет, и кофе! Я ведь к вам прямо с самолета приехала!  Поэтому, вы не переживайте. Я сегодня отлежусь, а к завтрашнему дню уже все будет в порядке.

Вечером я снова навестил ее. Ирина к этому времени стала чувствовать себя уже, гораздо лучше, и мы неожиданно разговорились.

Ирина рассказала мне о том, что однажды ее приятельница, которой потребовалось пройти медицинское обследование, уговорила ее сходить с ней в больницу «за компанию».

- Ну, а, раз мы там оказались – сказала Ирина – то подруга убедила меня тоже пройти обследование, ведь время все равно потеряно. Я согласилась без всяких дурных предчувствий.

Подруга прошла процедуру первой, а обследование самой Ирины неожиданно затянулось. Врач с обеспокоенным лицом попросил ее немного подождать. Он вышел из кабинета и вскоре вернулся в сопровождении двух своих коллег.

 Внимательно изучая данные исследований, они о чем-то совещались тихими голосами. Слов было не разобрать, но их затянувшиеся переговоры заставили Ирину напрячься в тревожном ожидании.

Заключение врачей ее ошеломило.

Они диагностировали онкологическое-заболевание.

Последующие контрольные анализы показали, что дела у нее и, вовсе, плохи. Речь, по мнению врачей, шла уже о том, что, если она в ближайшее время не ляжет под нож на операцию, то она, попросту, ляжет в могилу.

- Это было 3 года назад. Мне было тогда 36 лет. – Сказала Ирина, и я внутренне содрогнулся, представив себе то, что, вероятно, пришлось пережить этой женщине.

Между тем, она продолжала свой рассказ. Справившись с первым шоком, Ирина решила, что, пока не станет говорить родителям о своей беде, во всяком случае, до тех пор, пока сама не найдет врачей и не договорится о предстоящей операции.

Однако, сделать ей этого не удалось.

Местные врачи соглашались оперировать пациентку до тех пор, пока они не узнавали ее фамилию.

После этого под разными предлогами следовал очень корректный и вежливый отказ, сопровождающийся многословными объяснениями, что случай у нее, мол, такой сложный, что здесь требуется вмешательство специалистов более высокой квалификации и, что требуется более, современная аппаратура, которой, оказывается, у них просто нет.

И, вообще, мол, лучше всего ей срочно ехать в Москву, тем более, что для ее отца любые деньги за операцию не являются проблемой.

Ирина не сразу сообразила, что причиной всему является специфическая известность в городе их фамилии.

Ее отец от серьезных «братков», с боем поднялся до уровня самых крутых и авторитетных бизнесменов в их городе.

Свою связь с криминалом он, судя по всему, не порвал и по слухам, был, по-прежнему, спор на расправу, в особенности, под горячую року.

Так что врачи хорошо представляли себе то, что, если операция единственной дочки пройдет неудачно, то вместе с ней папаша, на самом деле, зароет в землю с ней рядом и всю медицинскую бригаду.

- В общем-то – сказала Ирина, грустно улыбнувшись – время шло, а сама я, так ничего и не смогла решить. Матери я, так и не призналась, а, вот, отцу пришлось обо всем рассказать.

Следующим утром они уже вылетели в Москву, а там в нее, словно бы, какой-то бес вселился!

Их приняло медицинское онкологическое светило.

И дело, в общем-то, сладилось быстро. Сели уже договариваться о деньгах за операцию. Профессор долбанный, по словам Ирины,  губами почмокал, глазками из-под очков пострелял и выкатил такую цифру, что у нее от этого «зубы свело»! Ну, а отец ее только головой кивнул безразлично. Мол, сколько бы это ни стоило, его не деньги интересуют, а то, чтоб дочь вытащили с того света.

- А меня, знаешь, как прорвало – проговорила Ирина. – вот, же думаю, старый ты козел! Ты на людской беде карманы себе набиваешь. Ну, я ему и выдала, светиле этому московскому!

Деньги, я говорю, мы заплатим, а вы какие даете гарантии, что я буду здоровой после операции? Вот, умора получилась! Профессор глазками хлопает, рученками разводит. Какие, мол, такие, гарантии? О чем это вы больная говорите?

Отец на меня смотрит, ничего не понимая. Он-то все связи свои включил, чтоб нас это светило плюгавое принять соизволило. А я, действительно, как с цепи сорвалась! Отборным матом обложила профессора в его же кабинете и говорю ему, раз нет гарантий, то не будет и операции. Хрен, вам, а не деньги!

Ирина, погрузившись в воспоминания, замолчала на время, а затем рассказала о том, что в самолете, когда они с отцом летели домой, она первое время никак не могла понять, что с ней тогда произошло?

И только, гораздо позже она стала догадываться о том, что это был не банальный нервный срыв.

Скорее всего, что через эту немотивированную истерику, прорвалась в крике и соплях, ключевая подсказка ее интуиции.

Деньги в данном случае, были всего  лишь, поводом, а, вот, глубинная причина ее яростной агрессии, состояла, вероятно, в том, что она угадала и почувствовала, что в этой московской клинике ей не помогут. А, наоборот, ее там, скорее всего, угробят.

Почему она так решила?

Да, разве, это имеет значение!

Тем более что и не было у нее никакого «решения». Спонтанно, через ту истерику, через безобразный скандал, так она защищала и отстаивала свое право на жизнь!

- Ну, а, что было дальше? – спросил я.

Дома отец кинулся по местным больницам договариваться об операции. Ну, а Ирина вспомнила, что слышала, как-то об одном хирурге с золотыми руками.

О нем говорили, что это врач от Бога, да только, вот, спился дядька в хлам и теперь он обретается в какой-то районной больнице.

- Как я его разыскала – это, вообще отдельная история. – Сказала Ирина. – Не напрасно люди говорят, что Неисповедимы Пути Твои, Господи.

Она поправила рукой волосы, вздохнула светло и умиротворенно, пояснив, что и сейчас, словно бы видит того дядьку-хирурга, в том самом его не свежем и помятом больничном халате. И видит его выцветшие белесые глаза запойного человека, давно уже уставшего от самого себя и от жизни.

Ирина вывалила ему на стол результаты всех своих анализов, дождалась, пока врач познакомится с ними, и спросила требовательно:

- Оперировать меня возьметесь?

Ответом ей стал грустный и очень печальный взгляд. И неожиданные слова врача:

- Большая беда у тебя дочка. Не правильно это, когда молодые и красивые девки, вот, так сгорают.

Он вздохнул тяжело и с сомнением посмотрел на свои руки.

- Я чувствовала – сказала Ирина – что в этот момент решается моя судьба.

Это было, так странно. Я обложила матом московскую знаменитость, а сейчас я была готова встать на колени перед неказистым районным пьяницей-врачом. Испитым и одиноким. Странные и необъяснимые вещи происходят, порой в жизни.

Ирина быстро взглянула на меня, стараясь, вероятно, почувствовать, понимаю ли я истинный смысл ее слов.

- Ты не поверишь! – Она неожиданно звонко рассмеялась – Этот мужик согласился сделать мне операцию за 150 долларов! И я до сих пор, так и не могу понять, как и почему он сложил, именно эту сумму. Посчитал по ящикам водки? Или он кому-то задолжал, именно, столько денег? Не знаю. Отец, правда, когда узнал, у кого и где я буду оперироваться, посчитал, что я окончательно сошла с ума. Но он-то знает, что, если я решила, то меня уже никто не остановит. В этом смысле я по характеру, вся в него.

Вскоре операция состоялась, а, вот, когда сняли швы, то Ирина ахнула.

Ее живот обезобразил здоровенный шрам.

Увидев себя в зеркале, она впервые за время болезни, расплакалась, по-настоящему. И, приехав через время к врачу, на послеоперационный осмотр, не выдержала и спросила его с упреком, как же он, так недоглядел? Ведь ей теперь с таким уродством даже на пляж нельзя появиться.

Врач уже, не стесняясь своей пациентки, достал из шкафчика початую бутылку водки. Плеснул себе с четверть стакана. Молча выпил.

Закусить ему, видимо, было нечем.

Так что он только привычки хрипло выдавил из себя воздух и передернул плечами.

- Шрам, говоришь? Уродство? – наконец-то, сказал он. – Это я помню. Я тоже думал об этом, когда тебя зашивал. Да потом решил, что червям могильным все равно, какой шов под землей доедать. Ты, ведь, дочка, должна была по всем медицинским правилам, ядрена мать, помереть прямо на том столе. Во время операции. Да, если бы ты мне даже, когда была под наркозом, не помогала бороться с этой бедой, то уже давно бы тебя схоронили. Эх, дочка, дочка!

Он посмотрел на Ирину беспомощным и уже сильно осоловевшим взглядом и произнес убежденно:

- Я, ведь, только тебя почистил. Что смог, то и сделал. А живешь ты, милая, потому, что есть в тебе особый талант к жизни. Любишь ты жизнь и борешься за нее до конца. А шрам? – он беспечно махнул рукой. – Это тебе любой хирург легко все исправит. Ты об этом дочка не печалься.